"Извините, верховный, но войска уже готовы и враг также появился на горизонте", - отвлек Орлакиана его подопечный.

"Уже иду", - ответил он.

С трудом подняв свое тело, по которому можно было сосчитать, сколько битв оно прошло, верховный эльф направился в сторону передового отряда. При приближении к своим воинам он заметил их, устремленный в противоположную даль, взгляд. Это не был взгляд воина. То, что Орлакиан увидел в своих солдатах был страх.. страх перед своим противником.

На другой стороне поля боя стояли орки. Около тысячи. Они рычали, подобно животным, готовым разорвать свою жертву. Рычали словно львы в предвкушении добычи. Земля эльфов рода Тиалисов (какого Орлакиан и является)со своими зелеными садами и живностью была лакомым кусочком в отличии от выжженных боями пустынь вокруг. Единственное, что отделяло орков от своей добычи был отряд из сотни эльфов, которые уже показывали свою слабость, редея в рядах.

Орлакиан знал, что от этой битвы зависит существование его рода. Конечно, ему было ясно, что его армия из ста эльфов представляет лишь никчемную защиту, которую орки снесут с минимальными потерями. Но он также знал, что с минуты на минуту, с часа на час должна подоспеть помощь от рода Килианов, которые уже были информированы о нападении орков и находились в пути. Цель Орлакиана была как можно дольше задержать толпы голодных орков, желающих проникнуть на территорию Тиалисов, защитив этим самым жен и детей.

Раздался громкий крик вожатого орков и они ринулись в бой, размахивая своими дубинками. Засвистели эльфийские стрелы и первый строй орков был повержен. Но противник приближался все ближе и ближе. Следующие стрелы так и не просвистели: головы лучников полетели по полю, брызгая кровью во все стороны. Началось месиво. Эльфы, будучи ловкой расой, уворачивались от ударов противника, но нет-нет орки просто давили массой и лилась кровь. На счету Орлакиана было уже больше десятка орков, он оглянулся и увидел, как ежесекундно редеют ряды его войска. Их оставалось не больше десяти...

"За матерей и детей! Бейтесь о Тиалисы, бейтесь во имя своих отцов, скоро придет подмога.. Скоро!", - кричал Орлакиан, пытаясь поддержать последних воинов своего рода - "Я вас не слышу, о братья по мечу. Где вы?"

Они не могли его слышать. Никого уже не было. Лишь Орлакиан рубил на право и налево своим мечом. "Двадцать пятый!",- считал Орлакиан убитых им орков, в этот момент он почувствовал сокрушительный удар дубиной по спине. Оглянувшись, он увидел огромадного орка, который был в несколько раз больше, чем обычный орк. Размахнув своей 3-х-метровой дубиной он с силой ударил Орлакиана в грудь. От удара Эльф отлетел на несколько метров, упав лицом к земле. Приподнявшись, он повернул голову и увидел бегущего на него громилу-орка. В секунду пронеслись картины его детства, его юнешества и его взрослой жизни. Он думал о семье, о любимой жене, о сынишке с ярко-выраженными эльфийскими ушами... Он взглянул на голубое небо, солнце светило также ярко, как и перед боем.. "Где же Килианы", - подумал он и тяжелая дубина произнесла глухой стук по его голове. Битва была проиграна...

Сразу же после битвы орки двинулись дальше. Варварски они уничтожили оставшийся род Тиалисов. Поубивав всех женщин, они утопили эльфийских детей в близ протекающей реке Сихии. Туда же они побросали окровавленные трупы матерей. Синяя река побагровела. Через несколько часов после резни подоспели войска Килианов. Превышая число орков в несколько раз, они с легкостью уничтожили их..

"Мы опоздали,"-сказал Лиарис, хороший друг Орлакиана. Подойдя к берегам Сихии, он увидел трупы матерей и детей. Со слезами на глазах он опустился на колени...

Прошло много времени со дня битвы Тиалисов против Орков. Плодородная земля эльфов, за которую так боролись орки, сейчас пустыня, а река Сихия с тех пор так и не обрела свой прежний синий цвет. Старейшины мира сего утверждают, что река проклята и в ней протекает негативная энергия. Эта река поглотила всю кровь рода Тиалисов, распределив всю их боль и страдания в каждую каплю своих вод. Иногда по ночам волны реки издают звуки, похожие на плач младенцев. И даже самым храбрым воинам становится от этого не по себе